Тюльпан

Вопреки мнению, что слово «тюльпан» перево­дится с персидского как «тюрбан», у меня перед глазами встает прекрас­ный юноша. Атласная тем­но-коричневая накидка с широкой красной окан­товкой даже при легком движении позволяет ткани переливаться, струиться, оживать. Замысловатые (с нашей точки зрения) туфли с крупными пряжками. И, конечно, роскошная шля­па с пушистым белым пе­ром.

Юноша-мечта из XVII века. В нем сочетаются благородство и простота, галантность и доступность, обаяние и строгость, без­рассудство и нежность. Он может быть другом и лю­бовником, простофилей и франтом, своим в «доску» и непостижимым иност­ранцем.

Такого многообразия форм, красок, назначе­ния нет ни у одного цветка. Первые робкие тюльпаны пробуждаются сразу после подснежников. Они укра­шают альпийские горки и совсем не похожи на обыч­ные тюльпаны. Мелкие бе­ло-желтые цветочки напо­минают раскрывающийся цветок детской механи­ческой игрушки, приводи­мой в движение большим пальцем руки: при помощи поршневого движения рас­крывается бутон, а внутри сидит Дюймовочка. Толь­ко листочки этого первен­ца выдают его родство с тюльпанами.

Коротконожки-Пинокки сродни голодным птенцам в гнезде, дружно открыва­ющим клювики при появлении родителей с едой. Бу­тоны алые, довольно круп­ные, с белыми заострен­ными краями, стебли ко­ротенькие, поэтому любо­ваться ими лучше прямо в саду- хорошо использовать для выгонки.

Почему-то именно двух­цветным ранним дали фа­милии великих мира сего- Верди, Штраус, Шекспир. Они невелики трогатель­ны и долгожданны.

А вот желтая Candela, появляющаяся следом, полностью оправдывает название «свеча». Прямая, ровная, строгая. Все эти тюльпаны не превышают 25-40 см.

Потом наступает вре­мя махровых ранних. Их распустившиеся цветки очень похожи на пионы: красные, белые, розовые. Вот только желтые пионы — редкость, а тюльпанов — сколько угодно. И самый выразительный представи­тель этого класса — Mon­te Carlo. Коренастый, яр­кий, знойный красавец. Им можно увлечься основа­тельно. Впрочем, как все­ми махровыми.

Среди поз­дних представителей это­го класса взгляд невольно задержится на Bonanza. Он напоминает бронзовое тело хорошо сложенно­го атлета. Крепкий торс, средний рост и золотистые упругие лепестки бутона. Мощь, сила, красота.

Я пренебрежительно отношусь к простоватому красному тюльпану и не допускаю его в свой сад. Но когда вижу в городе у памятников, склоняю го­лову.

У себя в саду собираю только избранных, прошедших мой отбор, они должны нравиться мне, со­ответствовать моему пред­ставлению о красоте. В свое время отдала дань черному тюльпану. Холи­ла его, лелеяла, выполня­ла предписанный режим отдыха и бодрствования. Но скорбная холодность быстро наскучила мне, и очень скоро я увлеклась его антиподом — бахром­чатым блондином. Реши­ла высадить их рядом. Но такая картинка меня не по­радовала. Уйдя от жутко­го контраста, оказалась в плену у… балерины. Я бы­ла заворожена гибкостью линии бокала, теплым цве­том, упругостью стебля.

На какое-то время лилиецветным удалось завладеть мо­им воображением, а заод­но и садом. Мне нравилось их разнообразие, а они, в свою очередь, позволяли мне экспериментировать с ними. Групповое общение с West Point, May Time при­носило мне особое удо­вольствие. В этой компа­нии были изящество, вы­думка, необычные краски. Мы творили чудесные, романтические комбинации. Позже наши удивитель­ные отношения переросли в прочную дружбу.

А для меня настало вре­мя новых знакомств. Какой-то вихрь закру­жил меня. Я влюблялась то в одного героя, то в дру­гого, даже не запоминая их имен. Только внешние данные: очертания, рост, цвет. Порой, наоборот, — в памяти оставались только имена, но никогда больше к ним не возвращалась (Ар­тист, Голливуд). Здесь же проскочили такие франты, как Рококо, Кьюменс.

Попугайные. Конечно, этих ребят я не пропусти­ла. Но интерес к ним длил­ся очень недолго: не за­дели они струны моей ду­ши. Не понравились мне их неопрятность, взбал­мошность, я люблю четкие строгие линии, характер, силу, азарт.

Порой возникали силь­ные, крепкие связи и глубо­кие чувства, сохранивши­еся до сих пор. Мне всег­да нравились бахромча­тые тюльпаны. Впервые я познакомилась с ними очень давно, в Прибалтике. Burgundia Lace был моим первым «парнем». И нра­вился до тех пор, пока ря­дом никого не было. Я и сейчас храню его в своем саду, скорее, как память. То ли дело Гамильтон! Все при нем: высокий, строй­ный, благородный, подав­ляющий своим совершенс­твом. Он хорош и в саду, и дома. Люблю.

Последнее время я много времени провожу с зеленоцветковыми, но и тут «запала» только на вы­соких (Green Spring). Низ­корослые хороши в саду. Я же предпочитаю получать удовольствие везде. Ценю универсальность.

Конечно, я люблю их всех. Весной с нетерпени­ем жду каждого: прихожу в сад и отмечаю: кто, когда появился, как и на сколько подрос, прогнозирую на­ше первое свидание. Я их обожаю.