Садовые орхидеи: интервью павла ершова

– Павел, при такой занятости вы всегда находите время для поездок?

– У меня тяга к перемене мест – без путешествий не представляю свою жизнь уже очень давно. Как-то попробовал стандартный отдых и окончательно убедился, что для меня путешествия – благо, а туризм – вред. Как в песне: ...лучше гор могут быть только горы, на которых никто не бывал. Мне нравится первым прокладывать маршрут. Планирую каждый год минимум две поездки по 2–3 недели – зимой и в июне. В августе стараюсь съездить на Курилы и Сахалин.

Фотогалерея орхидей

– Коллекция, которой нельзя похвастаться, согласитесь, напоминает богатство скупого рыцаря. Многие обращают внимание, что у вас нет аккаунтов в сети.

– Не хочу тратить жизнь на Интернет. Я веду переписку и приглашаю в сад только тех, чьи идеи мне безоговорочно нужны и интересны, а тщеславных помыслов у меня нет.

– Нуждаетесь ли вы в авторитетном мнении коллег?

– В научных разработках мне, конечно, помогают коллеги-единомышленники. Например, сейчас мы уже два года занимаемся выращиванием собственных гибридных сеянцев садовых орхидей.

– У вас есть план скрещиваний?

– Предсказать результат такого эксперимента невозможно: сегодня ни у кого нет статистики, чтобы на нее опереться в умозаключениях, а зацветут сеянцы только года через три, даже если сейчас усиленно над этим работать. Чтобы предсказать результат, нужно накопить очень большой опыт, а мы только одни из первопроходцев.

– Безусловно по внешним качествам – ведь они все зимостойки. Даже от типа почвы цвет так сильно меняется, что в литературе я не сумел найти данных о том, что передает сеянцам папа, а что мама – от кого зависит форма, а от кого цвет. Сейчас все наблюдения мы тщательно фиксируем.

– Вы создаете каждому ботаническому виду свои условия?

– Орхидеям постоянно нужно специально создавать условия и ограничивать их локалитет от влияния других растений, потому что их корневая система неконкурентоспособна. На каждой грядке-школке созданы свои условия: от освещенности до кислотности грунта. Но грядки – это для интродукторов и коллекционеров, а обычный человек хочет найти им место в своем саду.

– А как же поступление в свободную продажу башмачка желтого (Cypripedium flavum) и королевы (C. reginae)? Сначала их мало кто брал, но сейчас армия смелых подросла.

– Королеву (C. reginae) убить практически невозможно! Но и это не широкая культура. Почти уверен, у 90% обычных покупателей они не выживут. И у них сформируется со временем плохой имидж компании-продавца. Мы не будем в этом участвовать, поскольку, повторюсь, этот сегмент пока должен быть узким – для коллекционеров или очень увлеченных людей. Нужно набирать профессионализм. У меня сейчас 100%-ная приживаемость привезенных растений.

– Говорят, садовым орхидеям в нашей полосе не так страшны морозы, как сильная, доходящая подчас до +40 °С жара. Вы не расскажете, как этой проблеме противостоять?

– Вы обратили внимание, что у меня над коллекцией стоят дуги – мы обеспечиваем растениям укрытие лутрасилом в один слой, и этого вполне достаточно. Высокой температуры они не боятся – с этим ничего не нужно делать (даже позапрошлогоднюю жару спокойно пережили). Растение нужно понять – создать ему условия, – и оно ответит вам взаимностью. А если начинаются какие-то метания, хвастовство перед гостями: Я обкладывал свою коллекцию сухим льдом – это достойно удивления и, скорее всего, уже клиника. По моим наблюдениям, орхидеям страшна не жара, а сильная освещенность, поэтому как только заканчивается фаза цветения, растения нужно притенять, иначе они очень быстро входят в фазу покоя и перестают вегетировать. Как в природе: в дубовой роще, например, поздно распускается листва, этого орхидеям достаточно, чтобы отцвести, но потом они получают необходимую полутень. Поэтому обеспечиваете притенку, и растения все лето будут сочно-зелеными.

– А правда ли, что садовые орхидеи микоризозависимы? На грядке грибочки даже какие-то выросли.

– Большая иллюзия, что орхидеям постоянно нужна микориза. У растений, выращенных инвитро, ее ведь нет. В природе микориза нужна только проросткам. Дальше начинается война: кто кого слопает. Если у растения низкий имммунитет, микориза съедает корень, если хороший – погибает сама. Взрослым растениям микориза не нужна. Когда вы привозите инфицированное растение из природы, оно слабее, чем неинфицированная культура.

– Есть мнение, что через 8 лет куртина уйдет на покой, если ее не делить. Вы уже давно коллекционируете садовые орхидеи, настала пора или нет?

– Это фантазии. Если они нормально себя чувствуют, то каждый год сами расползаются на 2–3 см. Это не хоста и не ирис, чтобы растения росли на одном и том же месте и сами себя душили.

– Они могут расти в кислой почве? Я смотрю на ваш участок – везде преобладает торф.

– Подавляющее большинство венериных башмачков растут в абсолютно инертном субстрате с минимальным количеством питательных веществ, влаго- и воздухопроницаемом и имеющем pH 6–7. Его состав: доломитовый гравий, древесный уголь, сосновая кора. При попадании органики – листового перегноя – растения гибнут, в обычную почву в сад высаживать их нельзя. Мои растения уже лет десять сидят в мешках из лутрасила 80%-ной плотности: в контейнерах гораздо хуже происходит водо- и воздухообмен. Такая изоляция чрезвычайно важна, иначе лет через пять грунт станет абсолютно инородным – придется искусственно создавать нужную среду для каждой орхидеи. Это как с большинством рододендронов: если почва в саду некислая, можно хоть обсыпаться торфом, но через несколько лет придется проливать посадки электролитом и вносить серу.

– Часто рекомендуют сажать садовые орхидеи рядом с папоротниками и хвойными растениями. Такая комбинация с точки зрения потребностей самих орхидей чем-то обусловлена?

– Если мы говорим о чем-то естественном, то смотрим на природу. Они все растут в широколиственных поздно распускающихся лесах: дубовых, буковых. На очень хорошей плодородной почве, большинство растет там, где недалеко есть остаточные горные породы, весной очень много солнца (пока они успевают процвести). И особенно пышно там, где раз в 5 лет проходят низовые лесные пожары, выжигающие конкурирующий травяной покров и кустарники. Они в это время пока в состоянии сна, и почки глубоко. Но при этом они любят не золу, а доломитовый гравий.

– В вашей коллекции есть сортовые башмачки фирмы Frosch. Как они себя ведут по сравнению с видовыми?

– Если в нашей полосе видовые растения с Дальнего Востока – башмачки настоящий (C.calceolus) и крупноцветковый (C. macranthum) – не выглядят роскошно и требуют повышенного внимания, то гибрид – башмачок вздутый (C. vеntricosum) – чувствует себя просто отлично. Он нарастает достаточно быстро, и через 5–6 лет вы уже имеете растение, у которого 15–20 цветков. У его родителей вы таких результатов не добьетесь. Гибриды лучше приспособлены к условиям сада, поэтому в Европе сортовые башмаки стали попадать в культуру: `Gisela`, `Paul`, `Maria`. Для частного сада видовые растения – вопрос практически безнадежный, а гибриды могут расширить диапазон наших возможностей.

– Почему из всего многообразия орхидей – те же пальчатокоренники, ятрышники – вы выбрали венерин башмачок?

– У меня растет один из самых необычных ятрышников – ятрышник обезьяний – и оставляет меня совершенно равнодушным. Это как с любовью – необъяснимое чувство: кто-то привлекает, а кто-то нет.

– Что вас удивило за годы наблюдений за садовыми орхидеями больше всего?

– Пока для меня и моих коллег осталось загадкой, как и почему оттенки цвета дрейфуют от природного розового и белого в желтый – более редкий для исходного вида. Я даже отдал образцы почвы с Дальнего Востока на анализ.

– Какую работу не доверите никому?

– Конечно, прополку коллекционных грядок. Ну и выделяю минут сорок, чтобы пощипать любимую елочку – это так же муторно, как прополка, и так же необходимо.

– Каким вы видите костяк сада?

– Кедровые стланики не очень люблю – они часто замусорены и неопрятны. Сосны в тени расти не будут – гиблая затея, а вот тсугам здесь просто раздолье. Ну и, конечно, ели – они здесь аборигены.

– Клещей не боитесь?

– Я же путешественник! Поэтому от клещевого энцефалита привит, а как же? Кстати, эта прививка самая тяжелая для организма.

– Как относитесь к садовой классике?

– Много растений трогают душу: триллиумы, гаультерии, папоротники, рододендроны, подофиллы, ариземы, хвойные. Одно из любимых дальневосточных растений – двулистник Грея. Альпийские лютики безумно красивы, но разве в саду устроишь для них имитацию тающих ледников? Я выбираю растения, которыми имеет смысл заниматься. Около мостика в саду разросся папоротник дербянка (Blechnum), я его привез два года назад. Везде он чувствует себя неважно, но я смог создать растению комфортные условия. Мы в Дарвине можем не только формировать вкус покупателей, но и наблюдать за их предпочтениями. Какие красивейшие сирени в этом году мы получили! Самый красивый сорт – Николай Леонов: по цвету он напоминает мякоть сахарного арбуза. Люблю свою рябину бузинолистную – какая она красавица, когда ягодами усыпана! Так что я и редкостями интересуюсь, и к садовой классике неравнодушен.

Видео: Сад Любови Тереховой

– В чем притягательность орхидей?

– Вы не представляете, как приятно налить бокал прохладного сухого белого вина, шардоне например, опустить туда орхидеи и пить маленькими глотками. Прелесть! Я научу вас готовить всякие изыски из растений – прилечу через две недели, ждите.